Александр Ебралидзе: «Торг здесь не уместен»

Наша встреча состоялась в самом что ни на есть историческом центре Санкт-Петербурга, на Мойке, 59. Когда-то на этом участке находился деревянный Зимний дворец, а затем дом генерал-полицмейстера Н. И. Чичерина, в честь которого близлежащий мост получил название Полицейского. Сегодня в здании с четырьмя классическими львами у входа располагается главный офис ОАО «Талион», ведущим направлением в работе которого является реализация инвестиционных проектов по реконструкции и реставрации архитектурных памятников, расположенных в центре Санкт-Петербурга.

–Большинство наших бизнесменов, воспринимают необходимость бережной реставрации и эксплуатации приобретенных ими памятников культуры как тяжкое наказание. Вы же, наоборот, занимаетесь этим с удовольствием. Почему?

— У меня нет однозначного ответа. Это моя жизнь, моя работа, и я стараюсь делать ее качественно и фундаментально. Такой подход это, наверное, итог прожитых лет, воспитания, образования, быта. Я историк по образованию, поэтому, когда мы занимались восстановлением дома Чичерина, я с большим интересом и, надеюсь, достаточно профессионально изучал историю этого здания.

— Наверное, получили удовольствие?

— Бесспорно. Здание действительно замечательное как с архитектурной, так и с исторической точки зрения. При входе Вы, наверное, обратили внимание на галерею портретов не только бывших владельцев дома, но и российских монархов, с которыми напрямую связана история этого места, этого здания. В 1752 году дочь Петра Великого Императрица Елизавета Петровна находилась в гостях во дворце графа Строганова. Великий Растрелли, который гостил у Строгановых, показал ей из окна место на противоположной стороне, предложив соорудить там временный Зимний дворец, на что она дала свое согласие. За два года (1752–1754 гг.) временный деревянный Зимний дворец был построен для Елизаветы Петровны. Это был великолепный дворец, великолепное архитектурное сооружение. Вместе с Елизаветой Петровной во дворце жили Петр Алексеевич, будущий Император Петр III и его супруга Екатерина, будущая Императрица Екатерина II. В 1765 г., по указу Екатерины II, деревянный дворец был разрушен. В 1768 г. она подарила этот участок земли генерал-полицмейстеру Санкт-Петербурга Николаю Чичерину. Дом поменял многих владельцев: Чичерин, Куракин, Перетц, Косяковский и, наконец, семья Елисеевых. Последняя реконструкция дома была завершена в 1903 г. Степаном Петровичем Елисеевым. Огромный дом, огромное количество исторических личностей. Каждый оставил свой след в формировании ауры этого дома. Восстанавливая стены, реставрируя, мы восстанавливаем эту ауру, которую можно только ощущать.

— Насколько я знаю, реконструкция дома на Мойке — часть более масштабного проекта?

— Весь проект я разбил на четыре части. «Талион-1» — это создание Клуба. «Талион-2» — реконструкция дома Елисеева, завершившаяся созданием «Елисеев Палас Отеля». «Талион-3» — полная реконструкция и реставрация зданий по адресам: Невский, 15 и Большая Морская, 14.К концу 2007 г., надеюсь, работы будут закончены. Мы собираемся расширить отель, создать торговую зону и киноконцертный зал на 500 мест. На 6-м этаже будет находиться бассейн с видом на Казанский собор и Дворцовую площадь.

— Судя по Вашим словам, предполагается и еще один проект — некий «Талион-4»?

— Этот проект связан с реконструкцией здания, в котором находится университет им. М. А. Бонч-Бруевича. Однако о нем пока говорить рано.

— Кроме «Талионов» есть еще проект реставрации и реконструкции особняка графа А. Д. Шереметева на Шпалерной, 18.

— Судьба бывшего Дома писателей им. В. В. Маяковского сложилась незавидно. После пожара 1993 г., ответственность за который несут бывшие хозяева, здание оказалось в катастрофическом состоянии. Семь лет бывший особняк рушился без кровли и отопления, пока не был передан ОАО «Талион» на инвестиционных условиях.

Это здание входит в перечень объектов недвижимости — памятников истории, культуры, архитектуры и градостроительства, прилагаемый к программе «Сохранение и развитие исторического центра Санкт-Петербурга». И я думаю, что здесь нам тоже удастся выполнить работы в заранее оговоренные сроки.

— При реализации подобных проектов, какие проблемы доставляли вам наибольшие трудности?

— Я бы не хотел говорить о сложностях, с которыми мы столкнулись, что мы преодолели и что мы преодолеваем. Это нормально, когда при осуществлении такого проекта есть сложности. Я хотел бы акцентировать внимание на одной важной проблеме в своем большинстве все исторические здания в центре Санкт-Петербурга так или иначе переплетаются с коммунальными квартирами. Решая задачу реконструкции и реставрации исторических зданий в центре города, в обязательном порядке соприкасаешься с расселением коммунальных квартир. Безусловно, это один из самых сложных моментов в осуществлении проекта реконструкции и реставрации. Но, ведя эту работу, компания выполнила ее важную социальную составляющую: предоставление согражданам нормальных условий для жизни и быта. Именно предоставление, так как расселение возможно на добровольной договорной основе. Безусловно, запросы жильцов коммунальных квартир очень часто выше всяких норм, кратно выше рыночных цен. При осуществлении данного проекта более 150 семей получили комфортабельные квартиры, и мы выполнили абсолютно все условия и обязательства, которые брали на себя.

— Реставрационные проекты рентабельны с точки зрения бизнеса?

— Если говорить об особняке Шереметева, то для нас данный проект убыточен. Расходы, которые мы здесь несем, могут быть компенсированы только за счет других предприятий нашей компании, хотя проект интересен и с точки зрения истории, и с точки зрения перспектив гостиничного бизнеса. Предполагается, что реконструированный дворец Шереметева займет свою особую нишу и будет использоваться как гостиничная резиденция. То есть прибывшие в Санкт-Петербург VIP–персоны смогут взять в аренду особняк, принадлежавший некогда одному из самых известных семейств России.

— На прошедшей в октябре, Всероссийской конференции «Сохранение исторических и культурных памятников» директор Эрмитажа Борис Пиотровский пожаловался, что в России утрачивается «консервативная школа» реставрации архитектурных памятников. А Вы сами на какую реставрационную школу ориентируетесь?

— Именно на консервативную, которую, собственно, можно назвать еще и петербургской. Я сам убежденный консерватор не только в реставрации, но и по жизни. Естественно, что когда мы занимаемся очередным реставрационным проектом, то в первую очередь стремимся восстанавливать здание именно таким, каким его строили великие зодчие.

Но здесь все-таки необходимо помнить, что город — это не музей, а действующий объект, который живет и развивается по своим законам. Его нельзя, да и невозможно консервировать в каких-то постоянных границах и в какой-то одной исторической эпохе. Поэтому то, что реставрируется и реконструируется, должно не просто копировать прошлое, но и нести какую-то новую функциональную нагрузку, которая более всего соответствует дню сегодняшнему.

Однако даже если функции здания меняются, мы сохраняем его внешний вид, бережно восстанавливаем исторические интерьеры или же, если они безвозвратно утеряны, создаем новые, но такие, которые передают дух дома. Вот сейчас наши реставраторы работают со старинным зеркалом XVIII в., которое досталось нам по наследству со времен Екатерины II.И это зеркало будет восстановлено в первозданном виде.

Или, например, дворец Шереметева, где к моменту, когда мы начали восстановительные работы, потери интерьеров превысили 95 %. Всю реконструкцию внутреннего убранства мы осуществляем на основе сохранившихся архивных материалов. Надеюсь, что после завершения работ этот особняк будет выглядеть не хуже, а лучше дореволюционного.

— На той же конференции много говорилось о необходимости разработать эффективную систему поощрения бизнесменов, занимающихся реставрацией культурных памятников. Как все-таки можно вдохновить их на подобную деятельность?

— Думаю, что государство должно с этими бизнесменами работать, взывать к их сознательности. Ведь все они нормальные люди, которым не безразлично то, что происходит в нашей стране, и которые готовы делом помочь ей восстановить былую силу. Обозначьте им четкие перспективы, разъясните, во имя чего работать, дайте национальную идею, и тогда, вместо того чтобы вывозить деньги за рубеж, они будут инвестировать их в Россию, в восстановление тех же культурных памятников! Ведь если человек приобретает, реконструирует и реставрирует старый дом или особняк, то он явно не собирается вывозить это здание за границу.

— Но можно ли увлечь бизнесменов, взывая только к их эмоциям? Ведь в большинстве случаев при диалогах с представителями власти они просят дать им не национальную идею, а вполне конкретные налоговые льготы.

— Если ты хочешь и готов работать, покажи сначала, на что ты способен. Когда-то, чтобы продолжить начатое дело, я заложил квартиру. Думал, вот запущу первый объект, продемонстрирую свою способность работать, и тогда буду просить о каких-нибудь налоговых послаблениях. Запустил, но просить ничего не стал; взялся за второй объект и решил, вот запущу его… ну, и так далее. В общем, так я никуда и не обратился.

Думаю, что нельзя во всем винить государство, мол, совсем оно ничего не делает, забыло о памятниках культуры. Нет, не забыло. И кое-что делается, хотя, наверное, могло бы делаться и больше. Но ведь и других, во многом даже более острых проблем в стране хватает. Так что, наверное, бизнесмены могут проявить сознательность и не слишком торговаться. Торг здесь не уместен.