Заказчика волнует функция

Когда молодая РСФСР, разогнав внешних и внутренних врагов, обнаружила в разговоре с западными соседями, включая социально-близкие классы, полное неприятие предлагаемой идеологии, политическая элита молодого СССР ощутила что-то вроде комплекса неполноценности и начала бороться за международный престиж там, где успехи можно было проявить независимо от экономики и политики. А именно, в уровне образования, научно-исследовательских работ, а также — не на последнем месте — в спорте. Не случайно наряду с военными возникли спортивные парады, не случайно родились фильмы, навязывавшие спорт, — такие как «Вратарь» и «Первая перчатка», не случайно возникли ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ и ГТО. До наших дней дожили бренды «Торпедо» и «Динамо», «Спартак» и ЦСКА.

Но чтобы собирать урожаи олимпийского золота, стране потребовалась развитая сеть поиска, возделывания и отбора спортивных талантов, а следовательно, соответствующего профиля недвижимость — проектирование и строительство спортивных сооружений. Круглогодичные бассейны и катки, лыжные трассы, стадионы — для проектирования этих объектов потребовались специализированные проектные организации. И тогда возникла сеть «Спортпроектов». Московский «Спортпроект» возглавляет Игорь Анатольевич ГУНСТ. Мы беседуем о сегодняшних трудах института, перечень которых давно уже не исчерпывается спортсооружениями.

–Игорь Анатольевич, вероятно по самой природе спорта олимпийские сооружения в своих формах тоже тяготеют к рекорду. Однако известно, что на этапе перехода к рынку Россия практически не заказывала строительство крупных спортивных сооружений — за исключением «Ледового дворца» в Петербурге. Насколько сложно институту вернуться в проектирование сооружений-рекордов, сооружений-амбиций сегодня? Есть ли сегодня социальный заказ на спортивные сооружения?

— Наш институт пережил сложные годы в последнее десятилетие: заказов на строительство спортивных сооружений почти не поступало ни по линии государства, ни от органов власти в субъектах Федерации. Те разрозненные объекты, на которые финансирование все же находилось, зачастую доставались местным или неспециализированным проектным организациям. Не удивительно, что «Спортпроект» значительно потерял в численности — от нас, в поисках большей зарплаты, уходили достаточно квалифицированные работники, и противостоять этому я был не в состоянии. Лишь в последнее время, с ростом загрузки как по профильным, так и по другим заказам, «Спортпроект» начал вновь восстанавливать частично утраченный потенциал.

В основном в годы перестройки «Спортпроекту» пришлось работать в регионах. Казалось бы, находясь в Москве, можно было без труда найти заказы. Однако практика показала, что уровень конкуренции в Москве очень высок — приходилось соперничать с зарубежными проектными организациями. Лишь в последнее время мы начали получать и московские заказы на спортивные сооружения.

Что касается вопроса о «социальном заказе» на спортивные сооружения, привести какие-либо цифры мне сложно. Однако очевидно, что интерес к спорту у россиян не угас, и строительство спортивных сооружений в перспективе обязательно будет востребовано. Возьмем теннис, бокс, художественную гимнастику, фигурное катание — как и прежде, россияне находятся в первых рядах мировых спортивных рейтингов. Безусловно, будет расти интерес и к строительству спортивных сооружений.

Радует тенденция, когда в строительство и реконструкцию спортивных сооружений начали вкладывать средства крупные коммерческие организации. Пока это сравнительно небольшие сооружения — как правило, региональные круглогодичные дворцы спорта. Но по мере роста экономики будет увеличиваться и масштаб спортивного строительства.

— Например, о масштабном спортивном проекте — возрождении «Кировского стадиона» — недавно объявил глава «Газпрома» А. Б. Миллер… Как полагаете, каким образом должна развиваться эта крупнейшая на северо-западе России спортивная арена?

— После реконструкции у «Кировского», безусловно, есть шансы стать одним из ведущих стадионов страны. Нет смысла рассматривать дорогостоящие проекты, включающие полный демонтаж имеющихся конструкций: стадион был построен с достаточным запасом прочности. Но, безусловно, этот стадион необходимо обеспечить покрытием —тогда он сможет эксплуатироваться круглый год. Современные технологии позволят спроектировать легкую плоскую или куполо-образную кровельную конструкцию, которая позволит выйти «Кировскому» на принципиально иной уровень работы, в том числе сделать его конкурентоспособным с европейскими спортивными аренами.

— А какие еще крупные спортивные объекты проектируются?

— Предстоит развитие уникального горнолыжного комплекса в Красной Поляне. Мы предложили обустройство крытых санно-бобслейных трасс. В мире пока крытых бобслейных трасс не существует, однако хронометраж результатов уже ведется с точностью до тысячной доли секунды. Любой ветер может отрицательно влиять на результат, и крытые трассы позволят нам выйти к профессио-налам бобслея с предложением, аналогов которому в мире пока нет. Интерес к проекту проявил лично Хуан Антонио Самаранч, а также ведущие российские чиновники, курирующие спорт. Проект кроме использования для международных соревнований и тренировок российских спортсменов в свободное время может использоваться и для развлечений — катания обычных туристов.

— Интересно, что раньше окупаемость спортивных сооружений не рассчитывалась — они носили скорее идеологический и инфраструктурный характер, наподобие монументов…

— Мы очень внимательно относимся к экономической составляющей проектов, перспективам их окупаемости. Вы говорите о том, что монумент не должен окупаться. Например, какой окупаемости можно ждать от звонницы, которую мы построили к юбилею Санкт-Петербурга на Крестовском острове? Это высокая колокольня оригинальной формы, на которой смонтирован корильон — музыкальный инструмент из множества колоколов. Однако наши подсчеты показывают, что город мог бы зарабатывать на этом проекте до полумиллиона долларов в год. Можно проводить массовые гуляния с концертами. А в будни любая свадьба, приехав в парк, может заказать праздничный перезвон.

— Каковы возможности замкнуть полный цикл проектирования спортивно-зрелищных сооружений? Понятно, что вы можете спроектировать объемно-планировочные решения. А специальное оборудование — водоочистка для бассейна, криогенная установка для катка, подъемник для горнолыжной трассы?

— Мы, действительно, даем объемно-планировчные решения, в том числе можем предусмотреть объемы для названного оборудования. Однако оно, как правило, закупается готовым, и его разработкой занимаются фирмы-производители. Есть ситуации, когда именно от нашего решения зависит эффективность использования оборудования. Например, очень перспективен проект катка на ул. Талалихина в Москве. Там запроектированы два ледовых поля, одно — для спортивных тренировок, другое — для массового катания. Однако известно, что мощность криогенной установки расходуется в основном не на поддержание поля, а на процесс намораживания льда. В этой связи мы на оба ледовых поля предусмотрели единственную установку: необязательно вести наморозку одновременно. Достаточно переключить хладон в один, а затем в другой контур.

— Игорь Анатольевич, а каковы сейчас основные востребованные формы спортивных зданий и сооружений?

— Новые материалы, в первую очередь металлоконструкции, дали нам возможность уйти от «линеечки». Железобетон надоел нам еще в 60-е гг. — это был материал, в котором все были вынуждены строить, но не потому что он хорош, а потому что не хватало металлоконструкций, а строить надо было быстрее и быстрее. Сегодня заказчики предпочитают округлые формы, в том числе в мотивах бионики.

— А, напротив, востребованы ли цитаты спортивно-зрелищной классики — наподобие аркад римского Колизея?

— В принципе, предложить их кому-то можно, нужны широкие финансовые возможности, чтобы реализовать их. Но заказчика в большей степени волнует функция.

— В таком случае есть ли место сугубо типовым спортивным сооружениям?

— Еще в советское время в институте было разработано немало эффективных типовых проектов физкультурно-оздоровительных комплексов. Так, удачный проект, реализованный в нескольких сотнях, — многоярусный спортивный зал размерами 36 на 18 м. Комплекс построен с разным шагом перекрытий — для залов предусмотрены более высокие потолки, между спортивными залами находятся этажи функциональных помещений. Это душевые, раздевалки, медицинские кабинеты. Другой типовой проект, востребованный и в прошлом, и сегодня, — два комплекса, где блокируются спортивный зал и бассейн. Их построено больше 2000.

Спортивное поведение на неспортивном рынке

— А кроме объектов спорта где еще может приложить усилия институт?

— Наш дебют на рынке гражданского строительства — это проект жилого здания на 150 квартир. Здание получилось очень уютным, квартиры были быстро распроданы.

— Уделом «Спортпроекта» Вы видите в основном новаторские решения? Типовая жилая или офисная застройка не прельщает?

— Институт, как и любая другая ведомственная проектная организация, был ориентирован на решение полного цикла задач. Это и стадионы, и специальные спортивные сооружения, и жилье, и даже заводы. Но сегодня нам бы хотелось выступать новаторами, даже берясь за типовые задачи. В любом обычном здании и сооружении можно «найти изюминку», новые качества. Придать зданию новые функции, решить задачу более рационально, чем делалось ранее.

Несколько забегая вперед относительно сегодняшних представлений о проектировании, мы готовим проект административного комплекса необычной архитектуры. Несущую функцию будет выполнять монолитный «столб», размерами примерно 12 на 12 м. В нем будут скрыты все вертикальные коммуникации — лестницы, лифты, инженерные сети. Высота такого столба может составить до 120 м. На металлических консолях, наподобие кроны дерева, будут смонтированы до 40 этажей — на них будут расположены огромные офисные площади. По мере необходимости консоли, раз в несколько десятилетий, могут меняться. Революционная суть этого проекта в том, что для размещения крупного офисного центра требуется совсем небольшой участок территории — буквально площадь опоры под несущий столб.

— Вероятно, потребуется значительная проработка «нулевого цикла»?

— Мы хорошо знаем «пятно», на котором предполагаем развернуть строительство. Грунты здесь стабильные, это мощный монолитный пласт известняка. Разумеется, сделаем дополнительные изыскания на глубину до 100 м. В цокольной части «пятки» здания мы предполагаем разместить многоуровневую автостоянку. Также расчеты показали, что и в плане инсоляции здание не помешает другим домам.

— Да, но архитектурная общественность ревниво относится к незамутненности «визуального бассейна». Готовы ли заказчики, а также архитектурные круги города получить еще одну «высот-ку», хотя и представительного вида? Ведь даже вполне скромные, по сегодняшним меркам, «вставные челюсти Москвы» до сих пор поминают недобрым словом…

— Что касается инвесторов, выбранное место для строительства очень выгодное: в скором времени неподалеку разместится деловой центр «Москва-Сити». Уже сейчас есть и желающие вложить деньги — это и отечественные, и зарубежные инвесторы. Что же касается определенного консерватизма архитектурной общественности, главное — все равно предлагать, продвигать инновационные проекты. Уже сегодня надо озадачивать коллег. Вы думаете, проект, о котором я рассказал, придуман сегодня? Нет, ему уже добрых полсотни лет, и только сейчас ситуация дозрела до понимания: строить так целесообразно и выгодно.

— Но, вероятно, особо тщательно придется комплектовать кадровый костяк? Ведь Вы отметили, что институт значительно пострадал в кадрах…

— Это важный вопрос: в начале «перестройки» в институте было более 500 человек. Сейчас — порядка 150, и к нам стремятся приходить новые и новые сотрудники. Причина в том, что мы хорошо относимся к работникам и даем возможность трудиться над интересными проектами. По объему выполняемых работ сейчас мы несем не меньшую загрузку, чем в советское время. Помогает техника — то, что раньше прочерчивали на кульманах 30–40 человек, делают на ЭВМ двое и трое.

— А креативная работа?

— Да, ЭВМ не сможет проработать творческую часть работы, это лишь инструмент. Но она резко поднимает производительность труда, в том числе и эффективность творчества. Не случайно на работу с ЭВМ эффективно перестроились даже наши архитекторы и конструкторы среднего и старшего возраста.

— А какова отдача от молодых специалистов?

— Тоже неплохая — все они понимают, что при добросовестной работе и зарплата будет соответствующей. Поэтому зачастую выходят на работу и по воскресеньям, и задерживаются до десяти вечера. Никакими уговорами, идеологией раньше заставить трудиться так было невозможно. Но в то же время их интересуют не только деньги, но и само творчество. Не скажу, чтобы это было массовым явлением, но иногда молодые архитекторы предпочитают потратить время на поиск творческого решения даже в ущерб быстрому заработку. И такие примеры тоже есть.