Энергосбережение: потенциал эффективности

Однажды я наивно спросил у Главного архитектора Санкт-Петербурга А. П. Викторова, когда будет выполнен Генеральный план развития города, над которым большая команда специалистов трудилась несколько лет. На что опытный руководитель департамента ответил: «Полностью — никогда. За триста лет ни один генплан до конца реализован не был. Да и задача не так стоит. Это направление, курс движения». Вот почему я уже спокойно прочитал прогноз на ближайшую пятилетку Минэкономразвития в части, касающейся энергоемкости, которая «характеризует качество и возможности экономического роста». Так вот, если в 22 основных отраслях экономики произойдут структурные сдвиги, в 2006 г. энергоемкость ВВП (по отношению к 2000) снизится на 4,5 %, а к 2010 г. достигнет 8%. Если к тому же внутри этих отраслей вырастет доля менее энергоемких производств, то уже в 2006 г. энергоемкость ВВП уменьшится на 9%.

Заманчивые перспективы

Но действительность сурова. О снижении издержек энергоресурсов говорят все: министры, депутаты, губернаторы. Разработаны ФЦП (Федеральная целевая программа) «Энергосбережение России», аналогичные региональные и муниципальные программы. Над ними тоже серьезные люди трудились. Каков результат? Предыдущим заданием на период 1998–2000 гг. была установлена экономия топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) в 60 млн. тонн условного топлива (т  у. т.). Реально же было сэкономлено около 25 млн. т  у. т. (41%). Одной из главных причин срыва планов названа «слабая проработка финансовых механизмов привлечения средств для реализации первоочередных энергосберегающих проектов». Короче, федеральный бюджет на эти цели выделил лишь 0,63% от требуемой суммы.

Дальнейшие планы Правительства еще серьезнее. «Поставлена задача снизить расход топлива на 12–13 млн. т у. т. в год, чтобы достичь экономии ТЭР на 11–13% к 2005 г., на 25% к 2010 г. и на 55% к 2020 г.».Хотелось бы верить. Впрочем, сам Госэнергонадзор Минэнерго не оставляет иллюзий: «Известно, что энергоэффективность народного хозяйства в России много ниже, чем в развитых странах. Распространенное мнение о том, что в процессе реформ эта проблема решится в результате либерализации цен на топливо и энергию и развития конкуренции среди потребителей, не подтвердилось..., а приближение цен и тарифов к мировому уровню не только не активизировало энергосберегающие тенденции, но наоборот, ухудшило состояние многих промышленных предприятий». Энергоемкость валового внутреннего продукта не снижалась, а росла. В структуре затрат на производство продукции доля стоимости энергоресурсов выросла в промышленности до 40%, в жилищно-коммунальной сфере еще больше. А ведь каждый процент экономии ТЭР обеспечивает прирост национального дохода на 0,35%. Рост энергоемкости отечественной экономики за последние годы соответствует непроизводительному потреблению 400 млн. т у.т. На единицу выпускаемой продукции в России расходуется энергии в 2,5 раза больше, чем в США, и в 3 раза больше, чем в Западной Европе.

Тем не менее, повышение эффективности использования ТЭР и создание условий для перевода экономики на энергосберегающий путь развития, как выразился один министерский чиновник, «является высшим приоритетом энергетической политики нашей страны на долгосрочную перспективу». Кто ж спорит, приятно иметь высшие устремления.

Но, может, для начала позаботиться об обеспечении объектов приборами учета и регулирования расхода энергоресурсов, а то они в жилищно-коммунальном хозяйстве и бюджетной сфере, кроме электросчетчиков, все еще в дефиците. Впрочем, и это не панацея. Каждый начальник и его специалисты предлагают свой рецепт выхода из кризиса. Однако звено, за которое можно вытянуть всю цепь, не найдено. Объявили в стране кампанию по установке приборов учета тепла в ЖКХ. И зря деньги извели. Без современной системы учета и соответствующей нормативно-правовой базы показания приборов в коммунальном секторе оказались никому не нужны, а затраты на них отнесли в графу безвозвратных убытков. Другой пример: в жилищном строительстве в массовом порядке перешли на металлопластиковые стеклопакеты. А о приточно-вытяжной вентиляции заранее не подумали, что потребовало устройства мощных вытяжных механических вентсистем. Мало того, что испарился весь эффект энергосбережения, так еще прибавился и перерасход электроэнергии.

Пока в Москве разрабатывают общенациональные планы, в регионах сами видят, что с такой затратной экономикой далеко не уедут. И пытаются в силу возможностей действовать самостоятельно. Прежде всего, стараются выяснить, где узкие места.

Поэтому в региональных программах главными задачами по энергосбережению являются:
— тарифная политика с учетом объемов потребления и разделением тарифов на тепло- и электроэнергию;
— энергетическая паспортизация объектов;
— лицензирование источников тепла;
— производство энергосберегающего оборудования;
— лимитирование расходов ТЭР на предприятиях бюджетной сферы;
— пропаганда энергосберегающих технологий;
— подготовка специалистов по энергосбережению.

В Петербурге уже давно предусмотрен энергоаудит различных производств. Это теплоэлектростанции, котельные, насосные станции ГУП «Водоканал», промышленные предприятия, объекты сельского хозяйства. Важным итоговым документом является энергетический паспорт потребителя, обязательный для объектов производственного назначения, в котором отражаются показатели эффективности использования ТЭР.

В Белгороде, чтобы снизить теплопотери, ежегодно в рамках «Программы энергосбережения» производится аэросъемка города в инфракрасном излучении. По ее результатам при помощи передвижного контрольно-диагностического комплекса проводится наземная проверка объектов и ненадежных участков тепловых сетей.

Есть и более экзотические, а на самом деле перспективные направления энергетики. О них меньше говорят только потому, что они составляют конкуренцию традиционным поставщикам энергоресурсов. Речь о возобновляемых источниках энергии. В СССР, а затем в России долгие годы шли бесполезные дискуссии о том, нужно или не нужно их использовать. А за рубежом и ветер, и солнце, и морские приливы давно работают. На Камчатке построена Мутновская ГеоТЭС на геотермальных водах. «Научное и практическое значение ее неоценимо», — сказал представитель РАО «ЕЭС». Если она заработает на полную мощность (100–200 Мгв), другие ТЭЦ не понадобятся.

Конечно, нужны федеральные нормативно-правовые акты, законодательная база. Закон «Об энергосбережении» уже подвергся существенной правке, в него профильным Комитетом Госдумы внесены десятки поправок. Их принятие сделает закон не просто декларативным, а действующим. В нем предусмотрена экспертиза энергетической части строительных проектов. На науку, опытно-конструкторские работы, создание нормативов по энергосбережению ежегодно станет выделяться примерно 1 млрд. руб. Предложены карательные штрафы для должностных лиц за непроизводительные расходы энергоресурсов и одновременно стимулирование энергоэффективности, механизмы финансирования энергосберегающих программ и так далее. Впрочем, поправки будут утверждены, видимо, не так скоро. Прошло только первое чтение.

Вообще-то и в нашей стране есть хороший, хоть и небольшой опыт реализации современных энергоэффективных технологий теплоснабжения. Немного объектов «коммерческого» заказа, еще меньше в сфере ЖКХ, не более 2–3%. Со всей остальной массой источников тепла государство ведет неравную титаническую борьбу. У него просто нет денег снести десятки тысяч изношенных котельных, сотни тысяч километров текущих теплосетей, миллионы расточающих (а не сберегающих) тепло зданий и заменить их энергоэффективными. Остается по-прежнему планировать и выполнять капитальные и аварийные ремонты. Отдача капвложений здесь крайне низкая. Зато эту сферу не даром называют финансовой дырой, поглощающей значительную часть и федерального, и местного бюджетов.

Один из рецептов оздоровления ситуации налаживание современного производства теплотехники, привлечение зарубежных инвестиций, создание нормальной, прозрачной конкурентной среды. К счастью, это уже происходит. Западные фирмы вкладывают финансы в России с тем, чтобы организовать выпуск энергосберегающего оборудования мирового уровня.

Это и шведская технология производства пластинчатых теплообменников на заводе «Альфа Лаваль Поток» в Подмосковье, и датские линии термостатических элементов на заводе «Данфосс» в Москве, и изготовление газовых инфракрасных излучателей по немецкой технологии фирмы «Шванк» в Тюмени (совместное предприятие «Сибшванк»). Есть и другие примеры интеграции в отечественное теплоснабжение высоких технологий.

А без снижения энергопотерь нам никак не обойтись. Об этом, в частности, говорила недавно в своем Послании губернатор С.-Петербурга В. И. Матвиенко перед депутатами Законодательного собрания. Назвала приоритетными задачами на ближайшую перспективу «внедрение новых энергоэффективных и ресурсосберегающих технологий, обеспечение учета потребления». Потому что налицо «отсталость городского хозяйства и городской инфраструктуры, ... запущенность жилого фонда, неэффективная система управления, дотационность и плохое финансовое положение, монополизм, высокие затраты, отсутствие экономических стимулов снижения издержек при оказании услуг, неразвитость рыночных механизмов и практическое отсутствие конкурентной среды, высокая степень износа основных фондов, неконтролируемые потери энергоресурсов, экономически необоснованная и непрозрачная тарифная политика». Хорошо, по крайней мере, что четко очерчен круг проблем. Не так давно ведь все мы рассуждали иначе.

Вот история в тему. В 1985 году будущий отец российского капитализма А. Б. Чубайс знакомился с экономикой народной Венгрии, уже тогда одной ногой прочно стоявшей в рынке. В то время Чубайс снимал комнату у пожилой венгерской четы. Как-то принимая душ, Анатолий Борисович удивился, что вода закончилась необычайно быстро. Ее отключила хозяйка, видя, как щедро, ничуть не задумываясь о тратах, льет недешевую воду ее постоялец. Он еще не выяснил, что на коммунальные услуги даже в социалистической Венгрии субсидий не полагалось. И нам предстоит то же самое. Причем, не тарифы менять — менталитет.