ВОЗРОЖДЕНИЕ ВЕЛИКОЙ ЭПОХИ

— Действительно, ни с КГИОП, ни с представителями Министерства культуры в отношении Константиновского дворца мы не нашли взаимопонимания во многих важных вопросах. Во-первых, значительная часть помещений не дала «оснований» для детальной реставрации: интерьеры были утрачены безвозвратно. Кроме того, возрождение дворца оказалось связано с приданием зданию новых функций — функций правительственной резиденции. Если бы мы детально воссоздали планировку старинного дворца, то он не смог бы соответствовать своим задачам. Так, объект не имеет аналогов по оснащенности инженерией: там 42 вида слаботочных систем. Потребовалось «вписать» в пространство дворца шахты лифтов, коммуникационные системы. Каждое перекрытие — очень сложный «пирог» из коммуникаций. Несомненное достоинство нашего проекта в том, что вся инженерия была размещена очень компактно. Потребовались определенные изменения в планировке. Так, был создан «Бельведер» для конфиденциальных переговоров на Петровском острове. Но когда на стадии ТЭО идея была озвучена, КГИОП тут же потребовал от нее отказаться. Мол, появляется «витражное» окно на отроги дворца, чего в антике никогда не было... Министерство культуры неоднократно и категорически требовало отказаться от нашей идеи возрождения зала — трудной части проекта. Взамен ферм промышленного вида, которые там были, нужно было спроектировать и рассчитать объемные конструкции, чтобы середина была пустая. Я предложил, вместо проблем реставрации, говорить о проблемах возрождения среды. Оптимальная эпоха такой среды — начало XIX века, когда все стены и плафоны были покрыты живописью. Это и сделано. И сегодня, когда мы идем по анфиладе, мы видим не реконструированные блоки, а воссозданную отделку, стилистически соответствующую тому времени. По нашему плану, в проекте были две гостиные, но заказчик потребовал создать зал, равный по площади этим двум гостиным. Мы нашли понимание и в этом вопросе. Ведь задача — создать условия для использования дворца, тем более что ряд исторических помещений был сохранен. Тогда дворец Конгрессов заживет собственной жизнью, будет развиваться градостроительная ситуация на направлении Петербург — Стрельна и Петергоф. Все другие усадьбы, такие как Знаменка, Михайловка, выходы к морю, должны быть обжиты. По моим сведениям, Управление делами уже рассматривает документы по многим объектам. Надо сказать, что идея возрождения памятников с приданием им новых функций пока недостаточно осознана и сформулирована: КГИОП, во всяком случае, к ней не готов. Если проанализировать ситуацию в городе, то, допустим, Меншиковскому дворцу повезло: в нем сохранились интерьеры, вещи. Но, например, Главному штабу повезло меньше. Тогда это был «казенный» дом, а теперь его необходимо превратить в музейно-выставочный центр. Но это, разумеется, потребует очень большой реконструкции и перепланировки. Как будет решаться этот вопрос? Я слушаю своих коллег, одни — сторонники музеефикации, другие намерены оставить только стены, изменить планировку вплоть до сноса перекрытий. Мое мнение — надо проводить тактичную реконструкцию, чтобы сохранять ощущение, в каком здании ты находишься. Но кто готов к таким проектам? Знаете, то, что сейчас звучит на архитектурных советах, в особенности со стороны москвичей, может просто привести в шок. Мол, в Петербурге реставрации больше нет, только новоделы. А как же пример Японии, где памятники деревянной архитектуры фиксируют и разбирают, а затем делают абсолютно такие же, ведя вечное обновление. Есть даже целый ритуал, на который съезжаются тысячи людей... Да, европейцы пытаются спасать хоть фрагмент старого. Но в том же Лувре есть залы-«новоделы», и французы не стесняются этого. Да, что-то оказалось возможным сохранить, но кое-что в анфиладах они (крайне тактично) изменили. — Иногда строители и реставраторы жалуются на жесткие сроки ведения работ в Константиновском дворце. — Я тоже не сразу вошел в этот ритм работы, но сейчас думаю, что заказчик был прав... Вначале подрядчики набрали большие объемы работ. Когда по объективным и субъективными причинам начали возникать проблемы со сроками и подрядчики начали жаловаться, то высокопоставленный представитель заказчика, собрав нас, сказал: «Если хотя бы один из вас, тот ли, кто делает причальные стенки, озеленитель, кровельщик — подведет, то результат «ноль» будет у всех». Приглашая нас на этот объект, заказчик предупредил откровенно — кто неуверен в себе, задумайтесь. Вполне естественно, что добровольно объемов никто не отдавал. Но если было видно, что работы не идут, решение принималось тут же — объем перераспределялся, вводились новые подрядчики. И, надо сказать, заказчик действительно очень опытный — об этом говорит результат.