В. В. ТОКАРЕВ: ГОРОД ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ КАК ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ

— Санкт-Петербург является уникальным городом, он занесен в списки «ЮНЕСКО» как единый градостроительный ансамбль. Исторически сложившаяся Москва практически разрушена, Сан-Франциско и Нью-Йорк развивались стихийно. Петербург же силен единой градостроительной задачей. В нем до сих пор можно увидеть не отдельные памятники архитектуры, а почувствовать дух города, и в этом наша уникальность. Поэтому многие проекты и подходы, которые были бы приемлемы для западной или российской архитектуры, для нашего города недопустимы. На мой взгляд, перед архитекторами стоит сложная задача — сохранить единый ансамбль, создававшийся такими мастерами, как Росси, Растрелли. В городе существует несколько точек зрения на развитие Петербурга. В обсуждении этих проблем принимают участие общественный градостроительный совет, Союзы архитекторов и реставраторов, КГА, КГИОП. Однако многие подходы, сложившиеся в советское время (концепция колористики, генеральное планирование), устарели, потому что механизмы экономики, а также технологии ушли вперед. Но новые тенденции пока не определены. Хотя сейчас мы критикуем старые генпланы, но именно благодаря им город смотрелся как единое целое. Один из примеров — понятие «первоначального облика» здания, принципиально важное при реставрации. Согласно подходу Министерства культуры и КГИОП, считается, что это первое архитектурное решение автора. В Москве этот подход принят уже несколько лет, но для Москвы вопрос единой архитектурной среды не так важен. У нас же этот подход приводит к цветовой аляповатости и безвкусице: последний пример —площадь Восстания, где Московский вокзал покрашен в бежевый, а гостиница Октябрьская, как и прежде, в салатный. Еще один интересный вопрос — что считать за первоначальное мнение архитектора? Ведь архитектор на протяжении жизни может несколько раз дорабатывать свое творение, и «первый слой» на фасаде не всегда истинный и наиболее удачный. Со временем изменилась градостроительная среда. Например, Петропавловская крепость раньше была окружена деревянными бараками, и, чтобы подчеркнуть облик крепости, она была окрашена в яркий терракоторый цвет. Представьте, что получится, если сейчас мы восстановим такой исторический облик. Далее, многие ансамбли были разрушены, и на их месте выстроены дома той же массовой застройки, только позапрошлого века. Надо ли сохранять это наследство? Какой именно период нам возрождать в полуразрушенных ансамблях? XVIII, XIX в., александровскую, николаевскую эпоху? Как восстанавливать церковные ансамбли? Вопросов больше, чем ответов. Мне кажется, что городу важно выработать какой-то механизм коллегиального принятия решений, только не «народный референдум». Наверное, нужно более широко привлекать интеллигенцию через общественные советы. Тех людей, которые могут мыслить, творить... С другой стороны, страшит ситуация с проектом нового здания Мариинского театра — слава Богу, что мы отклонили проект, из-за которого оказался бы разрушенным целый квартал. Конечно, здание Мосса, может быть, и является шедевром ультрамодерна, но этот шедевр будет более уместен в районе новостроек. В общем, для Петербурга губительны и административные волюнтаристские решения, и рыночные механизмы. — Где разумный компромисс между двумя крайними позициями в определении судьбы центра города — «музеефикацией» и «до основанья, а затем...»? — Город нужно, с одной стороны, сохранить — но не в консервации, а найдя верные тенденции развития. Например, долгое время обсуждается вопрос о мансардах — как их строить. Строить их, конечно, нужно. Но надо помнить, что крыши города создавались «по линеечке». Есть хорошие примеры, когда изгибы мансард в эту линейку вписываются. Но появились и безобразные варианты, причем на весьма известных зданиях и в самом центре города. С другой стороны, город как музей существовать не может. Это единый организм, существующий для людей. Превратить Петербург в арену для разгульной коммерции недопустимо. В первую очередь, город создан для проживания, в том числе и исторический центр. Другое дело, что сейчас центр города переполнен, в нем множество коммуналок, и их требуется расселять. В результате количество жителей должно уменьшиться, но основа города должна быть жилой. — Однако сейчас одни из наиболее активных предприятий — торговые. Каким образом в исторический центр должны «вписаться» торговые предприятия, в особенности тяготеющие к ярко выраженному фирменному стилю? — Вспомним старинные фотографии — первые этажи, как правило, отдавались под коммерческое использование. Я думаю, что и сегодня коммерческое использование первых этажей нужно только приветствовать. Верхние же этажи были жилыми. На мой взгляд, нельзя стремиться заполонить весь город бизнес-центрами. Что же касается крупных торговых центров типа «Ленты», которые тяготеют к функциональной архитектуре, ее нужно выносить на вылетные магистрали, на окраины. — Зачастую в результате реконструкции здания от него остается лишь фасад, изнутри же удаляются даже перекрытия... — Надо смотреть на конкретную ситуацию. У всех несущих конструкций имеются показатели по долговечности, и пытаться их сохранять — зачастую значит подвергать здание неоправданному риску. Другое дело в 1990-е годы, когда коммерческие организации выкупали здания и сами решали вопрос сноса, но это время прошло. Проекты перепланировки зданий должны делаться профессионалами. Но и подход специалистов КГИОП тоже неприемлем — тотальный контроль за зданием, с сохранением каждого гвоздя, с тараканами и короедами... Разумное решение — более широко привлекать специалистов, практиковать коллегиальное принятие решений. — Сейчас активно обсуждается вопрос о судьбе промышленных зон. Но многие из заводских корпусов сейчас формируют городской ландшафт. Каким образом отделить «архитектуру» от «не-архитектуры» в петербургских промзонах? — Действительно, у нас есть целый пласт промышленной архитектуры, и отношение к ней — индикатор отношения общества к традициям. Мы понимаем, что все промышленные памятники нам не сохранить, да и не требуется. Думаю, что если речь идет о зданиях, формирующих городскую среду, то в большинстве случаев их надо сохранять. Но сохранять не в консервации, а в развитии. Нужно идти по пути переоборудования промышленного наследия города. Примеры такого подхода есть в Европе, когда мельницы, старые пивоварни становятся культурными центрами, центрами досуга, музеями. Многие здания не имеют исторической ценности, но в городе не хватает хороших складских зон, многоуровневых парковок, а здания промышленности могут быть переоборудованы для этих целей. — Вы коснулись вопроса мансард. Но в Петербурге есть и другой резерв площадей — это подземное пространство, в первую очередь подвалы... — К сожалению, у нас очень сложные инженерно-геологические условия, высокий уровень грунтовых вод, грунты со слабой несущей способностью. Освоение подземного пространства требует особых подходов, непродуманное вторжение в грунт может привести к техногенным катастрофам. В сфере подземного строительства сейчас идет процесс переосмысления подходов: нужно понимать, что мы вторгаемся в неизвестную для нас среду, где есть жизнь, которая на активное действие ответит активным противодействием. Что касается введения подвалов в активное использование, то в этом отношении делаются важные шаги: есть постановления губернатора, программы. В прошлом году были приняты новые разрешительные схемы по реконструкции подвальных помещений. Пока еще большинство бизнесменов стремятся создавать магазины в выкупленных площадях первых этажей. Их можно понять, потому что подвал требует более длительного освоения — это перенос коммуникаций, укрепление фундаментов. Но надо помогать, кредитовать и страховать тех, кто идет в подвалы.